Птица Додо отличается умом, сообразительностью и большими глазами
Ну я тут кое-что дописал... Терра, Нанао - это, кажется, я вам и обещал показать. Небиру, тебе ведь тоже обещал?
Варнинг: не вычитано, полное отсутствие смысла и обоснуя, набор штампов всех видов, написано в не самый подходящий для этого момент и вообще на отъебись.
И да. Таки рейтинг выше ПГ-13 - явно не мое.
Негативные отзывы принимаются вместе с тяжелой артиллерией тапок.
P.S. Самое ужасное, что я мог написать в этой жизни. Ну ладно, почти самое ужасное. Но к этому планируется небольшое продолжение.
Короче, я вас предупредил.
Intoxication; Bleach, ShunUki; R; AU, slash, POV, PWP. 1935 слов.
читать?.. я вас предупредил.
Из-за грохота музыки не слышно ничего – даже собственных мыслей, да и те быстро растворяются в тяжелом ритме басов и гуле возбужденной толпы. Уже час с лишним я совершенно бездумно подпираю стену клуба со стаканом сока в руке.
Не очень-то мне и хотелось идти сегодня на эту вечеринку, но пропустить день рождения наших университетских приятелей, близнецов Такаучи, я не мог. К тому же мой лучший друг полдня ходил за мной хвостом, упрашивая составить ему компанию. В итоге он состроил умильные щенячьи глазки и проныл, что ему без меня "будет смертельно скучно", и я сдался. Хотя, разумеется, нисколько не верил ему.
Мой друг Кёраку Шунсуй умеет развлекаться, и зачастую мое присутствие для этого совсем необязательно. Минут пять назад он вынырнул из толпы, таща за собой на буксире двух восторженно пищащих девчонок в ярких платьях, что-то (я не расслышал) радостно прокричал, сунул мне стакан с апельсиновым соком – уже, наверное, четвертый за вечер – и исчез. Как это на него похоже.
А сок горчит почему-то сильнее обычного. Нет, я бы с удовольствием выпил сегодня пива или пару коктейлей, но не могу – уже неделю приходится принимать таблетки, которые лучше не мешать с алкоголем. Пару раз я допускал подобный промах – и засыпал, повиснув на Шунсуе, по дороге домой. Поэтому сегодня приходится довольствоваться безалкогольными напитками, и кажется, что всем вокруг гораздо веселее, чем мне. К тому же меня начинает безудержно клонить в сон – видимо, сказалась накопившаяся за последние дни усталость. It's a bad time for party, Джууширо, говорю я себе. Наверное, стоит отправиться домой и лечь спать пораньше.
Краем глаза замечаю, что в мою сторону направляются близнецы Такаучи. В чем-то они, пожалуй, ненормальные – в хорошем смысле этого слова. Они напоминают мне оленят – оба худые, высокие, тонкокостные; Аю похожа на мальчишку – плоскогрудая, с узкими бедрами, короткой асимметричной стрижкой и хрипловатым грудным голосом. Она подходит ко мне первой, уверенно вышагивая на высоченных каблуках, и ее ноги обтянутые узкими черными брюками, кажется бесконечными. Кен, ее младший братец, маячит сзади, обнимая за плечи Джан, миниатюрную большеглазую китаянку, с которой начал встречаться месяца три назад. Длинноволосый, весь какой-то изящный Кента смахивает на гомосексуалиста – но таковым не является. По крайней мере, он усердно пытается опровергать подобное мнение окружающих.
- Скучаешь? – Аю наклоняется ко мне, обдавая жарким дыханием мою шею, и облизывает тронутые карминовой помадой губы. Ее слова тонут в шумном хаосе звуков, и я скорее угадываю по движению губ, что она говорит. – Пойдешь танцевать?
Качаю головой, стараясь не думать о том, что она сегодня опять не надела лифчик, что ее соски напряжены и натягивают тонкую ткань топа, что мускусный запах ее духов окутывает меня тяжелым шлейфом, одурманивая, соблазняя…
- А где дружок твой? – спрашивает Кен, пытаясь перекричать грохочущий на весь клуб хит какой-то корейской группы. Пожимаю плечами – не знаю, мол, - они они, наперебой пожелав мне хорошего вечера, удаляются в сторону бара. Аю пару раз оборачивается, посылая мне зазывный взгляд, но я лишь улыбаюсь в ответ.
Делаю большой глоток – и тут же чуть не выплевываю все обратно. На дне стакана плещется водка, подкрашенная соком. Так вот почему меня развезло!.. И это точно проделка Шунсуя – именно он таскал мне напитки из бара. Нет, я немедленно выскажу ему все, что думаю о нем и его дурацких шуточках – он ведь прекрасно знал, что мне сейчас противопоказано спиртное. И заодно сообщу, что отправляюсь домой, пусть развлекается тут со своими подружками.
Не зная, где он находится, я ищу его наугад, не обращая внимания на головокружение, и наконец нахожу его в относительно тихом закутке, откуда доносится женский смех. Он сидит на полукруглом диване в компании четырех девиц, обнимая двух своих соседок за плечи.
- …А еще я могу языком вишневый черенок в узел завязать!
О Боже, только не это.
Заметив меня, Шунсуй хитро подмигивает, выуживает из коктейля одной из девушек прозрачно-красную вишню и кладет ее в рот. Я отворачиваюсь и машинально допиваю содержимое своего стакана, почти не замечая, как алкоголь дерет горло.
Кёраку обожает проделывать этот трюк перед девушками. Они отчего-то в диком восторге от подобных штучек.
Через несколько секунд Шунсуй демонстрирует подружкам пресловутую вишневую веточку, действительно завязанную узелком, те вновь заливаются смехом и аплодируют. Он довольно усмехается и откидывается на спинку дивана.
- О, Джуу-чан, красавчик, вот и ты!
Все мое раздражение на секунду испаряется, когда он обращается ко мне.
Я не умею на него злиться.
Но иногда мне кажется, что я его ненавижу.
Иногда я задаю себе вопрос, почему мы вообще дружим.
Но я думаю, что не хочу знать ответ.
Просто дружим – и все тут.
- Я ухожу. – Музыка здесь звучит немного глуше, но повысить голос все-таки приходится.
- Уже? – Шунсуй удивленно вскидывает брови. Блондинка в ярко-красном платье, сидящая по правую руку, уже практически улеглась на него, но он будто не замечает этого. Как и того, что ее узкая ладонь с хищно-алыми длинными ногтями крадется по его бедру вверх, к паху.
- Это было…подло с твоей стороны, Шунсуй. Ты же знаешь, что мне нельзя пить сейчас.
- Эй, это же была шутка, - хмурится он. – Я думал, ты сразу поймешь.
Не получив ответа, он пускает в ход одну из главных своих уловок – щенячьи глазки – и тянет:
- Джуу, ну прости меня, я забыл. Останься еще на полчаса, потом я отвезу тебя домой! Даже за такси заплачу.
Тебе и без меня весело, хочу ответить, но молчу.
Нет, я все-таки не умею на него злиться.
Да и не хочу.
- Я ухожу.
Ставлю стакан на стол, разворачиваюсь и иду к выходу. Голова гудит, словно пчелиный рой, перед глазами все плывет, пьяная шумная толпа раздражает, и…
Я не слышу шагов Шунсуя – но знаю, что он догоняет меня. Я поворачиваюь за мгновение до того, как он хватает меня за руку.
- Эй, Джуу… - шепчет он, и я слышу в его словах и свое имя, и "прости", и "останься", и что-то еще, а он наклоняется и целует меня.
На глазах всего клуба.
На глазах наших друзей.
На глазах блондинки в платье цвета огнетушителя.
Мой лучший друг Кёраку Шунсуй целует меня.
Я успеваю сосчитать до трех – раз, два, три – и его язык врывается в мой рот.
Пять – и я понимаю, что отвечаю на его поцелуй.
Восемь – и этот поцелуй длится слишком, слишком долго, и обожемойэтиегофокусысвишневойветочкойэтотожеслишком, и…
Я прихожу в себя в туалете клуба. Плеснув в лицо холодной воды, смотрю в тусклое зеркало на свои пылающие щеки, на горящие безумных блеском глаза, и меня разбирает нервный смех.
Я только что целовался с лучшим другом.
Мы целовались и раньше, однажды – эксперимента ради, как беззаботно предложил тогда Шунсуй, второй раз – на спор, на вечеринке у друзей, под восторженный женский визг и улюлюканье парней. Но от тех поцелуев вовсе не кружилась голова, не дрожали колени и не скручивались в тугой горячий узел все внутренности.
И если бы не оставшийся на моих губах вкус – горечь алкоголя и табачного дыма, сладковатый сок и что-то еще, неуловимо-знакомое – я бы подумал, что все это было плодом моего одурманенного коктейлем из спиртного и лекарств воображения, привиделось мне в фантасмагорических всполохах стробоскопов.
Краем уха слышу, как распахивается дверь, и в мутном зеркальном отражении за моей спиной вырастает фигура Шунсуя. Он обнимает меня и кладет подбородок на мое плечо.
- Прости, - хрипло шепчет он, и наши взгляды пересекаются в зеркале, - я не хотел тебя обидеть.
Молча опускаю ресницы в знак согласия и вздыхаю. Шунсуй знает, что его шутки всегда сходят ему с рук, что я всегда его прощаю – и успешно пользуется этим.
Он проводит носом по моей шее – и вдруг прихватывает губами мочку моего уха. От него разит алкоголем и сигаретами, его щетина царапает кожу; зеркало беспристрастно отражает происходящее, которое по-прежнему кажется мне галлюцинацией.
Шунсуй вдруг рывком разворачивает меня лицом к себе, и я, теряя равновесие, почти падаю на него.
- Но я очень хотел поцеловать тебя, - добавляет он.
Он же не говорит это на самом деле, нет?
- Не знаю почему, но хотел.
Его лицо вдруг расплывается перед моими глазами, и в самый последний момент я понимаю, что сам тянусь к нему.
Он снова целует меня, я хочу оттолкнуть его, но вместо этого вцепляюсь в его рубашку. Его волосы, обычно стянутые в короткий хвост, рассыпаны по плечам, в них хочется зарыться пальцами – что я незамедлительно и делаю.
Наши языки сплетаются, и я чувствую, как ноги становятся ватными, как подгибаются колени. Шунсуй гладит меня по спине, его горячие руки пробираются под мой джемпер – и это так приятно, хоть и неправильно, до ужаса неправильно…
- Черт, что я делаю, Джуу? – вторит он моим мыслям, тяжело сглатывая, и целует мою шею. Мне нравится, как он произносит мое имя и как дрожат его пальцы, когда он проводит ладонью по моему животу. Он хочет, чтобы я остановил его – но я не могу, не хочу это делать. И даже когда я на секунду задумываюсь о том, что сюда в любой момент может кто-нибудь войти, я не нахожу в себе сил оттолкнуть Шунсуя.
Его пальцы скользят по моей коже над самой кромкой джинсов, изредка ныряя за нее – совсем чуть-чуть, но вполне достаточно для того, чтобы я каждый раз вздрагивал, чувствуя, как стремительно тяжелеет в паху.
Чертыхнувшись, Шунсуй толкает меня к стене и прижимается всем телом. Мы снова целуемся, я выгибаюсь к нему – и его бедра бесстыдно трутся о мои, и – о черт.
Возбужденный не меньше меня, он глухо стонет и, прежде чем я успеваю его остановить, расстегивает "молнию" на моих джинсах и тянет их вниз.
Где-то на границе сознания слышу стон – и не сразу понимаю, что он принадлежал мне. Шунсуй обводит большим пальцем головку моего члена – и ч-черт, это слишком…слишком…
За дверью слышатся чьи-то шаги, я в страхе быть застуканным в недвусмысленной позе с лучшим другом вскидываю голову и пытаюсь наконец оттолкнуть Шунсуя, но он перехватывает мою руку, касается губами запястья и целует меня с такой нежностью и осторожностью, что у меня перехватывает дыхание. Закрываю глаза, а его ладонь, скользнув по всей длине члена, обвивает его у основания и начинает двигаться – сначала неуверенно, медленно, а затем вдруг резче, быстрее.
Шунсуй что-то сбивчиво шепчет между поцелуями, но я не разбираю ни слова – я забыл, где нахожусь, только тону в безумном наслаждении, принимая чужие ласки, такие неправильные и такие сладкие…
Я почти повисаю на руках Шунсуя, когда его движения вновь становятся мучительно-медленными, а пальцы, невесомо касаясь, ласкают головку. Возбуждение, разлившееся горячей волной по всему телу, свивается в тугой ком где-то внизу живота – и вдруг взрывается, обдавая новой волной жара – и я падаю, падаю, падаю в бездну.
Когда я открываю глаза, Шунсуй нависает надо мной, внимательно вглядываясь в мое лицо.
- Идем, - он берет меня за руку и ведет к выходу. – Поехали домой.
Послушно следую за ним; головокружение возвращается с новой силой, глаза слипаются, я чувствую странную опустошенность. Домой – и упасть в подушки, забыться тяжелым сном без сновидений до позднего утра.
У двери туалета, небрежно прислонившись к стене, курит, стряхивая пепел себе под ноги, высокий парень в белой куртке. Он окидывает нас долгим взглядом и усмехается. Он знает, понимаю я, он догадался, чем мы занимались. Краска стыда заливает мои щеки, и я ускоряю шаг. Скорее бы убраться отсюда.
Не говоря друг другу ни слова, мы продираемся сквозь толпу к выходу. Меня окликает Аю, но я не обращаю на нее внимания. Шунсуй раздраженно отмахивается от спешащей к нему блондинки в красном и ее подруг.
Холодный ветер ерошит наши волосы, когда мы выходим на улицу. Шунсуй тут же отходит к краю тротуара, чтобы поймать такси, а я сверлю его широкую спину взглядом, думая лишь о том, как бы не уснуть прямо на месте – усталость, опьянение и разливающаяся по телу истома берут свое. Это, пожалуй, самый странный вечер в моей жизни, и я хочу, чтобы он побыстрее закончился.
Слава богу, такси почти тут же останавливается возле клуба и услужливо распахивает автоматическую дверь. Шунсуй помогает мне сесть, переговаривается с таксистом (их голоса звучат глухо, словно сквозь вату), а я приваливаюсь к его плечу и закрываю глаза.
Все-таки порой я ненавижу Кёраку Шунсуя.
Но он по-прежнему мой лучший друг.
Варнинг: не вычитано, полное отсутствие смысла и обоснуя, набор штампов всех видов, написано в не самый подходящий для этого момент и вообще на отъебись.
И да. Таки рейтинг выше ПГ-13 - явно не мое.
Негативные отзывы принимаются вместе с тяжелой артиллерией тапок.
P.S. Самое ужасное, что я мог написать в этой жизни. Ну ладно, почти самое ужасное. Но к этому планируется небольшое продолжение.
Короче, я вас предупредил.
Intoxication; Bleach, ShunUki; R; AU, slash, POV, PWP. 1935 слов.
читать?.. я вас предупредил.
Из-за грохота музыки не слышно ничего – даже собственных мыслей, да и те быстро растворяются в тяжелом ритме басов и гуле возбужденной толпы. Уже час с лишним я совершенно бездумно подпираю стену клуба со стаканом сока в руке.
Не очень-то мне и хотелось идти сегодня на эту вечеринку, но пропустить день рождения наших университетских приятелей, близнецов Такаучи, я не мог. К тому же мой лучший друг полдня ходил за мной хвостом, упрашивая составить ему компанию. В итоге он состроил умильные щенячьи глазки и проныл, что ему без меня "будет смертельно скучно", и я сдался. Хотя, разумеется, нисколько не верил ему.
Мой друг Кёраку Шунсуй умеет развлекаться, и зачастую мое присутствие для этого совсем необязательно. Минут пять назад он вынырнул из толпы, таща за собой на буксире двух восторженно пищащих девчонок в ярких платьях, что-то (я не расслышал) радостно прокричал, сунул мне стакан с апельсиновым соком – уже, наверное, четвертый за вечер – и исчез. Как это на него похоже.
А сок горчит почему-то сильнее обычного. Нет, я бы с удовольствием выпил сегодня пива или пару коктейлей, но не могу – уже неделю приходится принимать таблетки, которые лучше не мешать с алкоголем. Пару раз я допускал подобный промах – и засыпал, повиснув на Шунсуе, по дороге домой. Поэтому сегодня приходится довольствоваться безалкогольными напитками, и кажется, что всем вокруг гораздо веселее, чем мне. К тому же меня начинает безудержно клонить в сон – видимо, сказалась накопившаяся за последние дни усталость. It's a bad time for party, Джууширо, говорю я себе. Наверное, стоит отправиться домой и лечь спать пораньше.
Краем глаза замечаю, что в мою сторону направляются близнецы Такаучи. В чем-то они, пожалуй, ненормальные – в хорошем смысле этого слова. Они напоминают мне оленят – оба худые, высокие, тонкокостные; Аю похожа на мальчишку – плоскогрудая, с узкими бедрами, короткой асимметричной стрижкой и хрипловатым грудным голосом. Она подходит ко мне первой, уверенно вышагивая на высоченных каблуках, и ее ноги обтянутые узкими черными брюками, кажется бесконечными. Кен, ее младший братец, маячит сзади, обнимая за плечи Джан, миниатюрную большеглазую китаянку, с которой начал встречаться месяца три назад. Длинноволосый, весь какой-то изящный Кента смахивает на гомосексуалиста – но таковым не является. По крайней мере, он усердно пытается опровергать подобное мнение окружающих.
- Скучаешь? – Аю наклоняется ко мне, обдавая жарким дыханием мою шею, и облизывает тронутые карминовой помадой губы. Ее слова тонут в шумном хаосе звуков, и я скорее угадываю по движению губ, что она говорит. – Пойдешь танцевать?
Качаю головой, стараясь не думать о том, что она сегодня опять не надела лифчик, что ее соски напряжены и натягивают тонкую ткань топа, что мускусный запах ее духов окутывает меня тяжелым шлейфом, одурманивая, соблазняя…
- А где дружок твой? – спрашивает Кен, пытаясь перекричать грохочущий на весь клуб хит какой-то корейской группы. Пожимаю плечами – не знаю, мол, - они они, наперебой пожелав мне хорошего вечера, удаляются в сторону бара. Аю пару раз оборачивается, посылая мне зазывный взгляд, но я лишь улыбаюсь в ответ.
Делаю большой глоток – и тут же чуть не выплевываю все обратно. На дне стакана плещется водка, подкрашенная соком. Так вот почему меня развезло!.. И это точно проделка Шунсуя – именно он таскал мне напитки из бара. Нет, я немедленно выскажу ему все, что думаю о нем и его дурацких шуточках – он ведь прекрасно знал, что мне сейчас противопоказано спиртное. И заодно сообщу, что отправляюсь домой, пусть развлекается тут со своими подружками.
Не зная, где он находится, я ищу его наугад, не обращая внимания на головокружение, и наконец нахожу его в относительно тихом закутке, откуда доносится женский смех. Он сидит на полукруглом диване в компании четырех девиц, обнимая двух своих соседок за плечи.
- …А еще я могу языком вишневый черенок в узел завязать!
О Боже, только не это.
Заметив меня, Шунсуй хитро подмигивает, выуживает из коктейля одной из девушек прозрачно-красную вишню и кладет ее в рот. Я отворачиваюсь и машинально допиваю содержимое своего стакана, почти не замечая, как алкоголь дерет горло.
Кёраку обожает проделывать этот трюк перед девушками. Они отчего-то в диком восторге от подобных штучек.
Через несколько секунд Шунсуй демонстрирует подружкам пресловутую вишневую веточку, действительно завязанную узелком, те вновь заливаются смехом и аплодируют. Он довольно усмехается и откидывается на спинку дивана.
- О, Джуу-чан, красавчик, вот и ты!
Все мое раздражение на секунду испаряется, когда он обращается ко мне.
Я не умею на него злиться.
Но иногда мне кажется, что я его ненавижу.
Иногда я задаю себе вопрос, почему мы вообще дружим.
Но я думаю, что не хочу знать ответ.
Просто дружим – и все тут.
- Я ухожу. – Музыка здесь звучит немного глуше, но повысить голос все-таки приходится.
- Уже? – Шунсуй удивленно вскидывает брови. Блондинка в ярко-красном платье, сидящая по правую руку, уже практически улеглась на него, но он будто не замечает этого. Как и того, что ее узкая ладонь с хищно-алыми длинными ногтями крадется по его бедру вверх, к паху.
- Это было…подло с твоей стороны, Шунсуй. Ты же знаешь, что мне нельзя пить сейчас.
- Эй, это же была шутка, - хмурится он. – Я думал, ты сразу поймешь.
Не получив ответа, он пускает в ход одну из главных своих уловок – щенячьи глазки – и тянет:
- Джуу, ну прости меня, я забыл. Останься еще на полчаса, потом я отвезу тебя домой! Даже за такси заплачу.
Тебе и без меня весело, хочу ответить, но молчу.
Нет, я все-таки не умею на него злиться.
Да и не хочу.
- Я ухожу.
Ставлю стакан на стол, разворачиваюсь и иду к выходу. Голова гудит, словно пчелиный рой, перед глазами все плывет, пьяная шумная толпа раздражает, и…
Я не слышу шагов Шунсуя – но знаю, что он догоняет меня. Я поворачиваюь за мгновение до того, как он хватает меня за руку.
- Эй, Джуу… - шепчет он, и я слышу в его словах и свое имя, и "прости", и "останься", и что-то еще, а он наклоняется и целует меня.
На глазах всего клуба.
На глазах наших друзей.
На глазах блондинки в платье цвета огнетушителя.
Мой лучший друг Кёраку Шунсуй целует меня.
Я успеваю сосчитать до трех – раз, два, три – и его язык врывается в мой рот.
Пять – и я понимаю, что отвечаю на его поцелуй.
Восемь – и этот поцелуй длится слишком, слишком долго, и обожемойэтиегофокусысвишневойветочкойэтотожеслишком, и…
Я прихожу в себя в туалете клуба. Плеснув в лицо холодной воды, смотрю в тусклое зеркало на свои пылающие щеки, на горящие безумных блеском глаза, и меня разбирает нервный смех.
Я только что целовался с лучшим другом.
Мы целовались и раньше, однажды – эксперимента ради, как беззаботно предложил тогда Шунсуй, второй раз – на спор, на вечеринке у друзей, под восторженный женский визг и улюлюканье парней. Но от тех поцелуев вовсе не кружилась голова, не дрожали колени и не скручивались в тугой горячий узел все внутренности.
И если бы не оставшийся на моих губах вкус – горечь алкоголя и табачного дыма, сладковатый сок и что-то еще, неуловимо-знакомое – я бы подумал, что все это было плодом моего одурманенного коктейлем из спиртного и лекарств воображения, привиделось мне в фантасмагорических всполохах стробоскопов.
Краем уха слышу, как распахивается дверь, и в мутном зеркальном отражении за моей спиной вырастает фигура Шунсуя. Он обнимает меня и кладет подбородок на мое плечо.
- Прости, - хрипло шепчет он, и наши взгляды пересекаются в зеркале, - я не хотел тебя обидеть.
Молча опускаю ресницы в знак согласия и вздыхаю. Шунсуй знает, что его шутки всегда сходят ему с рук, что я всегда его прощаю – и успешно пользуется этим.
Он проводит носом по моей шее – и вдруг прихватывает губами мочку моего уха. От него разит алкоголем и сигаретами, его щетина царапает кожу; зеркало беспристрастно отражает происходящее, которое по-прежнему кажется мне галлюцинацией.
Шунсуй вдруг рывком разворачивает меня лицом к себе, и я, теряя равновесие, почти падаю на него.
- Но я очень хотел поцеловать тебя, - добавляет он.
Он же не говорит это на самом деле, нет?
- Не знаю почему, но хотел.
Его лицо вдруг расплывается перед моими глазами, и в самый последний момент я понимаю, что сам тянусь к нему.
Он снова целует меня, я хочу оттолкнуть его, но вместо этого вцепляюсь в его рубашку. Его волосы, обычно стянутые в короткий хвост, рассыпаны по плечам, в них хочется зарыться пальцами – что я незамедлительно и делаю.
Наши языки сплетаются, и я чувствую, как ноги становятся ватными, как подгибаются колени. Шунсуй гладит меня по спине, его горячие руки пробираются под мой джемпер – и это так приятно, хоть и неправильно, до ужаса неправильно…
- Черт, что я делаю, Джуу? – вторит он моим мыслям, тяжело сглатывая, и целует мою шею. Мне нравится, как он произносит мое имя и как дрожат его пальцы, когда он проводит ладонью по моему животу. Он хочет, чтобы я остановил его – но я не могу, не хочу это делать. И даже когда я на секунду задумываюсь о том, что сюда в любой момент может кто-нибудь войти, я не нахожу в себе сил оттолкнуть Шунсуя.
Его пальцы скользят по моей коже над самой кромкой джинсов, изредка ныряя за нее – совсем чуть-чуть, но вполне достаточно для того, чтобы я каждый раз вздрагивал, чувствуя, как стремительно тяжелеет в паху.
Чертыхнувшись, Шунсуй толкает меня к стене и прижимается всем телом. Мы снова целуемся, я выгибаюсь к нему – и его бедра бесстыдно трутся о мои, и – о черт.
Возбужденный не меньше меня, он глухо стонет и, прежде чем я успеваю его остановить, расстегивает "молнию" на моих джинсах и тянет их вниз.
Где-то на границе сознания слышу стон – и не сразу понимаю, что он принадлежал мне. Шунсуй обводит большим пальцем головку моего члена – и ч-черт, это слишком…слишком…
За дверью слышатся чьи-то шаги, я в страхе быть застуканным в недвусмысленной позе с лучшим другом вскидываю голову и пытаюсь наконец оттолкнуть Шунсуя, но он перехватывает мою руку, касается губами запястья и целует меня с такой нежностью и осторожностью, что у меня перехватывает дыхание. Закрываю глаза, а его ладонь, скользнув по всей длине члена, обвивает его у основания и начинает двигаться – сначала неуверенно, медленно, а затем вдруг резче, быстрее.
Шунсуй что-то сбивчиво шепчет между поцелуями, но я не разбираю ни слова – я забыл, где нахожусь, только тону в безумном наслаждении, принимая чужие ласки, такие неправильные и такие сладкие…
Я почти повисаю на руках Шунсуя, когда его движения вновь становятся мучительно-медленными, а пальцы, невесомо касаясь, ласкают головку. Возбуждение, разлившееся горячей волной по всему телу, свивается в тугой ком где-то внизу живота – и вдруг взрывается, обдавая новой волной жара – и я падаю, падаю, падаю в бездну.
Когда я открываю глаза, Шунсуй нависает надо мной, внимательно вглядываясь в мое лицо.
- Идем, - он берет меня за руку и ведет к выходу. – Поехали домой.
Послушно следую за ним; головокружение возвращается с новой силой, глаза слипаются, я чувствую странную опустошенность. Домой – и упасть в подушки, забыться тяжелым сном без сновидений до позднего утра.
У двери туалета, небрежно прислонившись к стене, курит, стряхивая пепел себе под ноги, высокий парень в белой куртке. Он окидывает нас долгим взглядом и усмехается. Он знает, понимаю я, он догадался, чем мы занимались. Краска стыда заливает мои щеки, и я ускоряю шаг. Скорее бы убраться отсюда.
Не говоря друг другу ни слова, мы продираемся сквозь толпу к выходу. Меня окликает Аю, но я не обращаю на нее внимания. Шунсуй раздраженно отмахивается от спешащей к нему блондинки в красном и ее подруг.
Холодный ветер ерошит наши волосы, когда мы выходим на улицу. Шунсуй тут же отходит к краю тротуара, чтобы поймать такси, а я сверлю его широкую спину взглядом, думая лишь о том, как бы не уснуть прямо на месте – усталость, опьянение и разливающаяся по телу истома берут свое. Это, пожалуй, самый странный вечер в моей жизни, и я хочу, чтобы он побыстрее закончился.
Слава богу, такси почти тут же останавливается возле клуба и услужливо распахивает автоматическую дверь. Шунсуй помогает мне сесть, переговаривается с таксистом (их голоса звучат глухо, словно сквозь вату), а я приваливаюсь к его плечу и закрываю глаза.
Все-таки порой я ненавижу Кёраку Шунсуя.
Но он по-прежнему мой лучший друг.
@темы: Kyoraku, тварьчество, 8-13, Ukitake, Bleach
-
-
25.07.2012 в 23:06-
-
25.07.2012 в 23:21ну...пока продолжение планируется с выяснением отношений и поиском ответа на вопрос "почему у меня встает на лучшего друга" хДД не знаю, что из этого выйдет, конечно.
Чудо чудное, нежное, сумасшедшее и очаровательное. Я тебя
ойййййййййй
хоть я по-прежнему считаю ,что этот текст этого не заслуживает хДДесли можно, в опечатки потыкай, а то я вылавливал-вылавливал, уже глаз замылился.
-
-
25.07.2012 в 23:43"почему у меня встает на лучшего друга"
Какой потрясающий вопрос! Мне такие выяснения страшно нравятся ))
Ну оно ж и правда здорово получилось. С любимым баттхертом "аааа я целуюсь с лучшим другом!" Мило же ))
-
-
25.07.2012 в 23:54я, конечно, сильно щас тупанул, но где запятую-то?...
Ох уж эти запятые, со второй я вообще долго думал, ставить или нет, в конце концов устал думать ХДДД
надо повторять пунктуацию ТТ и больше писать для тренировки хДД
"аааа я целуюсь с лучшим другом!" Мило же ))
и банально как... ну я не знаю что хДД как "не убий" и "не прелюбодействуй" хДД и целоваться по пьяни в туалете клуба - тоже тот еще боян хД поэтому я так против этой пописульки хДД
Ваще-ваще оффтоп
-
-
26.07.2012 в 00:33больше писать для тренировки хДД
Да-да
Поцелуи в туалете с лучшим другом могут быть сколько угодно бояном, мне нравиццо. И не так уж много я такого и читала
тоже, что ли, такое написать с ОТПТаки это был Старрк! Я его узнала ))))) А Кучики у меня теперь не только в однострочниках, вообще везде вылезать будет
из ушей полезетТипа колдунство на жить долго и щастливо.-
-
26.07.2012 в 08:06Окей, спасибо за разъяснение, разберусь с этими запятыми **
-
-
26.07.2012 в 20:19…А еще я могу языком вишневый черенок в узел завязать!
Нокдаун. Полный. Мой гогот слышали люди на улице, так что сейчас мне стыдно. хДДДДДДД
Короче, выпили "шапку", я прочитала и подумалось мне, что твой пов великолепен. хД
Ммм, очень вкусно, в общем) Я не отказалась бы от продолжения, хотя, возможно, оно здесь и не нужно - все очень лаконично, в том числе и концовка.
-
-
26.07.2012 в 20:38Меня не отпускает ощущение, что это тот еще бред. Но раз вам нравится, то пусть оно будет хДД
Ну как же без продолжения-то =( Мне ж прям не терпится написать, как утром Джуу будет укоризненно выговаривать за эту 'отвертку' жутко похмельному Шуну, а тот будет натягивать одеяло на голый зад и курить прямо в комнате.
Еще хорошо б в эту серию третью часть, но у меня совершенно нет идей, о чем там можно написать.
И еще меня бесит название -_-"
-
-
26.07.2012 в 20:51Старый больной тайчо, да ты издеваться изволишь
ОМГ, они проснутся рядом? Скандал с утра, как это мило
-
-
26.07.2012 в 22:09-
-
26.07.2012 в 22:47это к Небиру хДД
ОМГ, они проснутся рядом? Скандал с утра, как это мило
а вот я тебе ничо не скажу, сиди и фантазируй хДД
Креол-фукутайчо, уууууууиии, пасиба, детка
-
-
26.07.2012 в 22:52-
-
26.07.2012 в 22:54да ладно?
-
-
26.07.2012 в 23:10Старый больной тайчо, уже читаю
а вот я тебе ничо не скажу, сиди и фантазируй хДД
Очень душевный и пронзительный фик.
Дададада!!!
-
-
26.07.2012 в 23:18И черт возьми нет, какие блондинки, у Шунсуя может быть только одна блондинка и это Джуу-чан
><Автор, ччерт, вы нарушили мою сугубо гетеросексуальную направленность
Фак, кого-то ждет маленький сюрприз.) Спасибо, тайчо.))
-
-
26.07.2012 в 23:19ничо подобного, я феечка
ну чо я щас спойлерить буду, вместе они проснутся или нет ((( ну ладно, ладно.
-
-
26.07.2012 в 23:26именно хДДД
Автор, ччерт, вы нарушили мою сугубо гетеросексуальную направленность
ну я не специально хДДД
Спасибо, тайчо.))
да не за что)) спасиб, что оценили сию пописульку **
-
-
26.07.2012 в 23:37Francis Bonnefoy, тайчо такой, он и мне ШунУки в ДНК внедрил.
ничо подобного, я феечка
Старый больной тайчо, блеать
-
-
26.07.2012 в 23:45И чо эт я зубная? я просто феечка хДДД не обращайте внимания, меня третьи сутки кроет.
А вот насчет Кенпачи - я за тобой скоро записывать в блокнотик крылатые выражения буду хДД
-
-
27.07.2012 в 00:02-
-
27.07.2012 в 00:44-
-
27.07.2012 в 08:27Как у вас там с со следующей главой, кстати?)
-
-
27.07.2012 в 08:37-
-
27.07.2012 в 11:30-
-
27.07.2012 в 11:37-
-
03.08.2012 в 10:11-
-
03.08.2012 в 10:19-
-
15.09.2012 в 17:47-
-
16.09.2012 в 12:12когда-нибудь))-
-
16.09.2012 в 15:52